Геннадий Федотов

находившейся в них соли судили об особенностях каждого месяца. Если, скажем, в одной или нескольких плошках соль оставалась сухой, то соответствующие им месяцы должны быть благоприятными. Комковатая соль сулила впереди незначительные трудности, а сырая — большие не-

ПЕЧКА
ЛЕЧИТ

Так уж исстари повелось, что на Руси духовая печь почти всегда была причастна к лечению даже самых незначительных недомоганий. Недаром в народе говорили: «Печка греет, печка кормит, печка лечит». По глубокому убеждению наших предков, магическая сила пылающего в печи огня имеет очистительную силу, уничтожая в человеке болезни, насылаемые на него злыми силами. Поэтому именно перед устьем печи принимались многие лечебные процедуры. Иногда больных исцеляли непосредственно в жарком горниле печи. Но все же самым распространенным было лечение на печке, на дышащей жаром лежанке. Целебную силу имел не только огонь и исходящее от него тепло, но и все, что имело непосредственное отношение к печи, начиная от кирпичей и скрепляющего их раствора (опечины) и кончая золой и древесным углем. Особыми целебными свойствами отличались не только настои и отвары, но также обычная повседневная еда, приготовленная в русской печи.
Лечение на печи. Рассказали мне однажды, что одной деревенской

приятности. Разумеется, были и такие плошки, в которых соль находилась как бы в промежуточном состоянии, например лишь слегка сыроватая или среди сыпучей соли могут встретиться несколько небольших комков. Все эти тонкости обязательно учитывали при гадании.

старушке исполнилось сто лет. Репортеры понаехали к ней в дом и стали допытываться: «Что ела, каков был режим питания и чем лечилась?». Она им отвечает: «Питалась, чем бог послал, а лечилась и того проще. Как заболею, дак чаю с травами напьюсь, да и на печку».

Какие же недуги могли привести человека на печь порой в неурочный час? Конечно же, прежде всего различные простудные заболевания, а также ревматические боли в суставах и пояснице. Если для лечения ревматизма и радикулита требовалось длительное время, то от простудных заболеваний на печке можно исцелиться за один-два дня. При легкой простуде больному давали выпить так называемой порушки (отвара сухой малины с медом) и отправляли на печку со строгим наказом прижимать пятки к горячим кирпичам так долго, «сколько терпеть можно». На другой день после такой несложной процедуры простуду «как рукой снимало». При очень сильной простуде прибегали к более радикальным способам лечения. В избу приносили

Русская печь

охапку сена и набивали им двух-или трехведерную кадушку. Вскипятив в большом чугуне воду, заливали сено крутым кипятком. Как только вода в кадушке остывала настолько, что рукам можно было терпеть, распаренное сено отжимали и раскладывали равномерным слоем на жаркой печи. К этому времени был уже приготовлен отвар из листьев мать-и-мачехи, липового цвета, сухой малины и дятлины (соцветий красного клевера). Еще более действенным считался отвар из двенадцати купальских трав, то есть лекарственных трав, собранных на праздник Ивана Купала 7 июля (24 июня по старому стилю). После того как отвар был выпит, больного укладывали на сено, накрывали сверху шубой и давали как следует пропотеть. Затем сено убирали, больного обтирали и укладывали в сухую постель, которую стелили тут же на печи.

Простуду, а также радикулит народные лекари лечили на печи с помощью так называемых «пупошников» — маленьких глиняных горшочков.

сывался к коже подобно стеклянным медицинским банкам. Таким же способом ставили все остальные горшочки. Когда через несколько минут «пупошники» отваливались, картофелины убирали, больному давали выпить малинового взвара, накрывали теплым одеялом и оставляли выспаться на печи до утра. В иных местах, перед тем как залезть на печь, больной принимал ванну из снеговой воды. В печи в больших чугунах предварительно растапливали собранный на огородах снег. Одновременно нагревали в топливнике один или несколько песчаных камней. Снеговую воду выливали в большую бочку, поставленную у печи. Вслед за этим в бочку бросали нагретый на огне камень. Когда вода от камня нагревалась, в бочку опускался больной и сидел в воде до тех пор, пока его не прошибал пот. После этого больного обтирали, давали выпить малинового взвара и отправляли на жарко натопленную печь.

Если лежанка печи была чем-то вроде огромной грелки, согревающей все тело, то обычный печной кирпич служил для согрева отдельных его частей. Кирпич заранее нагревали в печи, затем завертывали в ткань и прикладывали к больному месту. Грелка из кирпича оставалась теплой до самого утра. Современные врачи нередко советуют (если, разумеется, есть возможность) вместо резиновой грелки использовать нагретый кирпич, источающий ровное сухое тепло. Для такой грелки более подходит плотный кирпич, не

После парной бани больного клали на печь животом вниз. Затем разрезали пополам несколько картофелин и в каждую половинку втыкали по три спички или небольшие березовые лучинки. Лучинки поджигали и ставили картофелину на больное место. Сверху картофелину накрывали «пупошником», который приса-

_2*

Геннадий Федотов

имеющий трещин. И конечно же, предпочтительнее приспособить под грелку старинный кирпич, имеющий более крупные размеры и более высокую плотность. Лечебное значение лежанки русской печи увеличивалось благодаря умелому подбору древесины для полатей, служащих ее продолжением. По возможности их старались изготовить из дуба и березы. Считалось, что древесина этих деревьев излучает положительную энергию и благотворно влияет на здоровье человека. Конечно, есть и другая, более прозаичная причина: их твердая и плотная древесина выдерживает довольно высокую температуру и к тому же в ней нет смолы. А это значит, что деревянные части печи не будут обугливаться, а печной жар не бу-дет вытапливать из нее липкую, пахнущую скипидаром смолу.
Лечение перед устьем печи. Согласно одному старинному поверью, печной огонь способствует заживлению кровоточащих ран и порезов. Например, порезал человек по неосторожности палец, и кровь продолжает сочиться сквозь ветошку или бинт. Если в это время в доме топится печь, помочь горю считалось не таким уж трудным делом. Достаточно было кусочек окровавленной ветошки повесить на почтительном расстоянии от огня, где-нибудь над шестком так, чтобы жара сильного не было и в то же время тепло ощущалось. Считалось, что как только ветошка высохнет, так и кровь остановится, а рана затянется. Однако если кто по неосторожности пододвинет ветошку слишком

близко к огню, то не только не остановит кровотечение, но и накличет на себя беду. Такова, по мнению наших пращуров, сила чудесной связи человеческого организма с огнем родного очага.

В крестьянской среде бытовало представление, что многие болезни у человека возникают от колдовства и недоброго глаза, А вот огонь домашней печки вполне способен помочь отыскать злоумышленника. Для этого необходимо только бросить в огонь печи гной от прорвавшегося нарыва. Тотчас явится колдун, который напустил болезнь. Такова сила огня в родном очаге.

Судя по всему, огонь больше склонен сострадать детям. А у детей каких только болезней не бывает. Например, ни с того ни с сего проникают ночные демоны, так называемые ночницы, забираются к ребенку в колыбель и начинают его донимать. То за ухо дернут, то за нос ущипнут, а то и просто ударят, то есть делают все, чтобы ребенок не уснул. Плачет дитя со страху, надрывается, и нет силы его унять. Вот тогда-то измученные родители и приглашали в дом знахарку, чтобы полечила она его печным огнем. Считалось, что ночницу могут лечить только женщины. Знахарка брала на руки ребенка и начинала раскачивать его перед горящей печкой, иногда слегка встряхивая. Согласно уговору, мать ребенка

Русская печь

.37

должна была у нее спросить: «Что ты делаешь?» На что знахарка отвечала: «Варю ночницу!» Тогда мать одобрительно говорила: «Так вари, чтобы век не было!» После этого ребенок успокаивался и спал уже безмятежно. Неограниченными считались возможности врачующего пламени домашней печи! Но упаси боже кому-нибудь из домочадцев плюнуть хотя бы невзначай в печной огонь — на коже через некоторое время появлялся мокнущий лишай (экзема), называемый в народе огонником. Вылечить больного можно было только перед печью. Знахарь сажал его на скамейку перед печкой, брал в руки стальное кресало и ударял им по кремню так, чтобы высекаемые из него искры падали на пораженные участки кожи. При этом кто-нибудь из присутствующих домочадцев по уговору должен был спросить его: «Что секешь?» Ответ был такой: «Огонь летучий». Задавший вопрос поддерживал его действия словами: «Секи его, гора, чтобы век не была!»
Лечение в печи. Читая русские сказки, легко убеждаешься, что Баба Яга не только любила в свободное время полежать на печи и погреть свои старые кости, но также обожала приготовленное в ней варево, жарево и печево. Правда, у нее не всегда получалось так, как того хотелось, как, например, в сказке А.Афанасьева «Баба Яга и жихарь». В старые годы в некоторых областях России жихарем называли удалого разбитного парня. Именно такой лихой малый и попался в руки лес-

ной колдуньи. «Притащила Баба Яга жихаря домой, посадила в голбец, сама затопила печку, говорит большой дочери: «Девка! Я пойду в Русь; ты изжарь к обеду мне жихорька». — «Ладно!» — говорит та. Печка истопилась, девка велит выходить жихарю. Жихарь вышел. «Ложись на лад-ку!\» — говорит девка. Жихарь лег, уставил одну ногу в потолок, другую в наволок. Девка говорит: «Не так, не так!» Жихарь бает: «А как? Ну-ка научи». Девка легла на лад-ку, Жихарь не оробел, схватил ухват да и пхнул в печь ладку с яги-нишной дочерью...» Таким образом удалой молодец остался целым и невредимым, в то время как злую силу в лице дочери Бабы Яги уничтожил беспощадный очистительный огонь. По крайней мере, так считали народные сказители и те простые люди, которые слушали сказки и передавали их из уст в уста. Чтобы создать образ сказочной Бабы Яги, не нужно было иметь изощренную фантазию: не в своей, так в соседней деревне всегда находилась знахарка, которая не хуже сказочной ведьмы владела помелом и лопатой для хлеба, с необыкновенной ловкостью отправлявшая в печь хворых детишек. Об одной из таких знахарок писатель С.Максимов писал в XIX веке: «С грудным парнишкой солдатки собачья старость приключилась — стало парня сушить в щепку, в соломинку; Матрена пришла, когда печь топилась, и только посадила парня на лопатку да три раза сунула в чело, и не успела мать третьего раза взвизг-

Геннадий Федотов

нуть, парень был готов и вскоре пошел на поправку». Как полагают ученые, устье русской печи у древних символизировало материнское лоно, побывать в нем — означало как бы заново родиться, но только уже здоровым и крепким. Собачью старость (атрофи-ческое состояние у детей) лечили не только во время топки печи, но и после того, как температура спадала настолько, что в топку можно было забраться, не опасаясь обжечься. Ребенка сажали на так называемую почву — большое деревянное блюдо, на котором сеют муку, катают хлебы и выполняют различные другие работы. На ночве ребенка вдвигали в печь и приговаривали: «Пеку хворость, собачью старость». А кто-нибудь в избе должен был сказать: «Пеки, пеки, чтобы век не была». Повторив заговор трижды, ребенка вынимали из печи. Вместе с ребенком в печь сажали щенка. Слегка похлестывая маленьким березовым веничком то ребенка, то щенка, приговаривали: «Щенок! Возьми свою старость!» Подобные лечебные бани положено было устраивать только по средам и пятницам. В печи лечили и другую детскую болезнь — родимец. Приносит, скажем, Агафья к знахарке хворого Карпушу. Та сажает его в теплую печку и заговаривает: «Печка-матушка никогда не болеет, не тоскнет (тоскует — Г.Ф.), тихо, спокойно, так и ты, раб божий Карпуша, порождение матери Агафьи, чтобы не болел, не тоск-нул. Печка-матушка, здоровья давай или к себе прибирай».

Бывали случаи, когда новорожденный младенец прямо из утробы матери отправлялся в «утробу» русской печи. Обычно в деревне новорожденных обмывали в бане. Но если баню заранее не успевали натопить, тогда-то и выручала русская печка, которую топили довольно часто, и не только в зимнюю стужу. Из печи выгребали золу и уголь, стелили на под солому и ставили чан с теплой водой. Бабка-повитуха залезала в печь, куда ей подавали младенца. Под сводами русской печи повитуха обмывала младенца и приговаривала: «Расти с брус вышины да с печь толщины!» Но если все же баня оказывалась вовремя протопленной и в ней смогли обмыть младенца, в печи все равно совершали обряд, который должен был предохранить родившегося человека от всяческих жизненных невзгод и напастей. Во всех случаях, как только в избе раздавался крик новорожденного, немедленно открывали вьюшку и заслонку, чтобы впустить в избу через трубу душу родившегося человека. Через некоторое время трубу надежно закрывали, чтобы душа не вернулась обратно на небеса. Принесенного из бани младенца вносили на руках три раза в печь, каждый раз приговаривая: «Печь не боится ни жару, ни пару, так и мой ребеночек не боится ни шуму, ни гаму».

Баня в печи. «В хате птичницы с чашкой воды стоит баба перед закутанной печью, в которой шуршит и треплется веник. Веник за-

Русская печь

молк. «Откутай!..» — кричит кто-то умирающим голосом...» Прочитав этот небольшой отрывок из очерка Г.И.Успенского, не всякий современный читатель поймет, что писатель XIX века изобразил в нем мытье в русской печи. В то время «закутанной» называли вытопленную печь, у которой были закрыты заслонка, вьюшка и все задвижки. Вот в такой закутанной печи за плотно закрытой заслонкой и парился хозяин хаты, охаживая себя банным веником. Писатель вошел в хату в тот момент, когда, напарившись до изнеможения, хозяин просил открыть заслонку печи.

Почти до середины XIX века в русской печи мылись и парились не только в деревнях, но и городах, в том числе и в Москве, изобилующей домашними и общественными банями.

свободно мог сидеть не сгибаясь даже человек высокого роста.

В банный день, как обычно, печь использовали по своему основному назначению, то есть в ней варили пищу. Но при этом на под ставили дополнительно еще несколько чугунов: в одних грелась вода, в других варился щелок. Для варки щелока в чугун опускали холщовый мешочек, наполненный просеянной древесной золой.

После того как печь была протоплена, из нее выгребали золу и древесные угли. Под печи тщательно выметали метелкой или веником и бросали в печь щепоть муки. Если мука не загоралась, то это означало, что сильный жар спал и печь вполне пригодна для устройства в ней бани. На под печи укладывали специальные доски, выструганные из липы, ольхи и осины, либо устилали влажной соломой. Затем в печь ставили деревянный ушат с горячей водой и

бадейку с щелоком, заменявшим мыло. В воду опускали березовый, дубовый, липовый или комбинированный веник, в который, кроме древесных веток, входили различные лекарственные и душистые травы: крапива, тысячелистник, мята, душица. Обычно женщины мылись и парились в печи вместе с малыми детьми. Мужчины залезали в печь по одному, изредка вдвоем. Чтобы в печи постоянно держался горячий пар, веник время от времени вынимали из горячей воды и брызгали на стены и свод топливника. Парящийся хлестал себя веником, мыл тело и голову

В некоторых деревнях, особенно тех, которые были расположены в безлесных районах страны, обычай попариться в печи просуществовал почти до середины XX века). Кое-где в глухих деревнях и сейчас не забывают о нем. Мытье в печи считалось действенным средством при лечении самых разных болезней.. Однако для этих целей наиболее пригодна была русская печь, имеющая достаточно большой топливник. Поэтому печь специально делали более просторной, с широким устьем и высоким сводом. В ней

Геннадий Федотов

щелоком, а затем вылезал из печи и быстро шел в сени или во двор, где заранее был приготовлен ушат с холодной водой. Здесь он обливался и обтирался сухим полотенцем. Любители попариться повторяли эту процедуру два-три раза. Обдавшись холодной водой, они снова забирались в печь и продолжали париться. Иногда в печи парили немощных старцев, которые не могли самостоятельно влезть в печь. Старика клали на широкую доску, которую вдвигали вместе с ним в печь. Вслед за старцем в печь забирался здоровый мужчина, который и мыл его.

Конечно, париться в бане намного удобнее, однако при необходимости печь вполне заменяла ее. В отличие от бани ее не надо было специально топить, ведь печь и так топилась в избе ежедневно. Так что захотелось попариться — печная баня всегда к услугам человека, как любили говаривать в старину: «Кожух с плеч, да и полезай в печь!»

Парная в русской печи может доставить удовольствие и современному человеку. Вот что пишет об этом в книге «Окно с затейливой резьбой» архитектор Л.Данилова: «Наверное, вам покажется странным такой способ мыться и париться. Я тоже была удивлена и не верила, что это возможно, пока сама не испытала подобную парную в деревне Будимово Калининской области (ныне опять Тверской — Г.Ф.). Спустя несколько часов после того, как истопили печь, хозяйка вычистила печной под от золы, постелила на

него соломы и приказала — полезай! Боясь испачкаться в саже, я осторожно на животе вползла в жаркое чрево печи. В ней можно спокойно сидеть и даже подхлестываться березовым веничком — места вполне достаточно. Никакой копоти, сажа держится только в том месте, где выходит дым. Напарившись, обливаться холодной водой приходилось выбегать во двор, чтобы не залить избу. Это маленькое неудобство даже забавляло. Что и говорить, настоящая баня лучше, но и печь ее может заменить с успехом». Следует заметить, что маленькое неудобство, о котором говорит автор, при желании легко устраняли, обливаясь рядом с печью, стоя в большой бондарной лохани. Приготовление снадобья в печи. По мнению народных целителей, многие лекарственные средства можно было приготовить только в духовой русской печи. При этом использовался как открытый огонь, так и жар, сохраняющийся в топливнике печи в течение многих часов.

Средство от зубной боли готовили во время топки печи на открытом огне. Когда возникала необходимость приготовить такое средство, то шли в лес и срубали там осинку, толщиной примерно с руку. Затем отпиливали от ствола небольшой кругляш и сверлили коловоротом вдоль сердцевины или долбили стамеской, примерно до половины, глухое отверстие. В образовавшуюся полость насыпали поваренную соль и забивали отверстие пробкой из осиновой древесины. Препарированный та-

Русская печь

ким способом, обрезок осинового ствола бросали в огонь так, чтобы было удобно наблюдать за его горением. Когда осиновый ствол загорался, внимательно следили за тем, чтобы сгорал только верхний слой древесины. Как только он равномерно обугливался, головешку вынимали из огня и, положив в чугун или горшок, закрывали сверху плотно крышкой и выносили из избы. Лишенная доступа воздуха осиновая головешка постепенно гасла и остывала. Затем ее осторожно раскалывали пополам и вынимали из середины соль, пропитанную горьким осиновым соком. Готовое снадобье клали в стеклянный пузырек с широким горлышком либо в глиняную махотку, покрытую внутри глазурью. В зависимости от характера заболевания, снадобье либо клали на больной зуб, либо разводили с водой и полоскали этим раствором зубы.

Средство от боли в ушах. Порой холодный осенний ветер так надует в уши, что боль не дает человеку уснуть. В старые годы сибирские крестьяне избавлялись от такой боли довольно изящным способом. Если дело было летом или осенью, срывали один или два свежих цветка ромашки. В зимнюю пору и ранней весной такие цветки брали из засушенного букета купальских трав. Затем разрезали пополам луковицу и вынимали из нее серединку. В образовавшие углубления вкладывали цветы ромашки и, соединив половинки луковицы, крепко обматывали их суровыми нитками. Препарированную таким спосо-

бом луковицу клали в махотку, то есть в маленький глиняный горшочек, который ставили на под печи на таком расстоянии от огня, чтобы содержимое его не подгорало. Когда луковица запекалась, ее вынимали из махотки, извлекали из ее середины цветки и, пока они еще были теплые, вкладывали их в больное ухо.
Приготовление мази от ревматизма. Конечно, лежанка русской печи прекрасно унимает многие боли. В том числе и ревматические. Но лечение ревматизма идет гораздо быстрее, если дополнительно использовать специальную мазь, приготовленную в русской печи. Во время ревматических приступов мазью натирали больные места и забирались на печку.

В небольшой глиняный горшочек клали слой сливочного масла примерно в палец толщиной, сверху насыпали слой высушенных березовых почек. Слои масла и почек чередовали до тех пор, пока не наполняли горшочек почти доверху. Затем его закрывали и зазор между ним и крышкой обмазывали вокруг густым ржаным тестом. Горшочек ставили в печь лишь только после того, как топка была закончена. В ней он дол-жен был простоять ровно сутки (кстати, хорошая печь держит тепло около двух суток). Через сутки горшок раскрывали, выбирали из него березовые почки, выкладывали их в мешочек из марли или ряднины и отжимали оставшееся в

Геннадий Федотов

них масло в горшок. Оставалось только добавить в содержимое горшка немного растертой в порошок камфары (на 100 г мази требовалось примерно 1 г камфары). Готовую мазь тщательно размешивали, закрывали плотно крышкой и ставили на хранение в прохладное место.

на два-три часа. Потом горшок с распаренной редькой вынимали из печи. С редьки снимали верх, перемешивали ложкой образовавшуюся внутри массу и давали больным по две чайных ложки три-четыре раза в день. Средство от золотухи. В русской печи особенно хорошо получаются всевозможные отвары для лечебных ванн и обмываний. Постепенно распариваясь при определенной температуре, лекарственные растения максимально отдают свои целебные вещества. Например, в печи довольно часто готовили настой для обмывания детей, больных золотухой. В глиняный горлач клали примерно полфунта (200 г) молодых побегов и листьев черной смородины и заливали доверху мягкой горячей водой, взятой из речки, ручья, дождевой или снеговой. Горлач ставили в печь примерно на 2—3 часа, после чего его вынимали и, пока снадобье было теплым, обмывали им ребенка. Профилактическое средство. В Великий четверок (четверг на Страстной неделе перед Пасхой) хозяйки не упускали случая приготовить в печи универсальное профилактическое снадобье из поваренной соли. Соль смешивали с квасной гущей в глиняной плошке и ставили в печь в стороне от огня. От высокой температуры соль превращалась в бурый комок. Пережженную соль толкли, высыпали в стеклянный пузырек или глиняный горшочек и плотно закрывали. Четверговую соль хранили в течение всего года, время от времени добавляя ее

Снадобье от водянки готовили в русской печи из корней петрушки и коровьего молока. Корни тщательно мыли, мелко нарезали и, положив в глиняную кринку, заливали коровьим молоком. Кринку ставили на ночь в русскую печь лишь только после того, как в ней спадал жар. За ночь молоко вытапливалось и густело, приобретая золотистый оттенок. Топленое молоко, которое вобрало в себя целебные вещества из корня петрушки, процеживали и переливали в стеклянную посуду. Приготовленным снадобьем поили больного в течение целого дня, давая ему по 1—2 столовых ложки через каждый час. Старые люди утверждают, что после такого лечения больной быстро шел на поправку.
Старинное средство от кашля. Его готовили в печи чаще всего специально для детей. У черной редьки ножом срезали верх, а в середине выбирали небольшое углубление, в которое доверху насыпали сахарный песок. Затем редьку закрывали срезанным верхом, прикрепляя двумя-тремя спичками. Редьку клали в небольшой горшочек, накрывали крышкой и отправляли в протопленную печь

Русская печь

в пищу как себе, так и домашнему скоту в качестве профилактического средства от всех болезней.
Универсальное снадобье из высевок. Перед тем как затворить тесто для выпечки хлеба, стряпуха просеивала муку через частое сито. Однако знающие хозяйки оставшиеся после просеивания муки так называемые высевки не отдавали, как обычно, домашним животным, а собирали в отдельную посудину. Как только высевок накапливалось достаточно много, их замешивали на воде, чтобы получилось крутое тесто. Хорошо промятое тесто раскатывали тонкой колбаской и разрезали на маленькие комочки. Затем творили молитву и сильно сжимали каждый комочек щепотью, то есть тремя пальцами. При этом каждый комочек теста приобретал своеобразную форму, напоминающую трехгранную пирамидку с вдавленными гранями. Отформованные кусочки теста раскладывали на деревянной доске и сушили под потолком на перекрыше печи. Когда комочки из высевок высыхали и становились твердыми, их высыпали в холщовый мешок и вешали на чердаке и при этом обращались к Горешному (так называли в некоторых губерниях России домового) с такими словами: «Бери, Горешный, да оставь нам, грешным».

В повседневной практике комочки из высевок заменяли обычные дрожжи.

Если кому-либо из домочадцев случалось заболеть, комочки из высевок использовали как лечебное средство при самых различных заболеваниях. Разведенные в воде комочки из высевок принимали внутрь при простуде и заболеваниях печени. Густую кашицу прикладывали на опухоли и плохо заживающие раны.
Лечение печной золой. В народной медицине печная зола издревле применялась в качестве лечебного средства. Средневековый врач Амирдовлат Амаснаци в медицинском трактате «Ненужное для неучей» писал о древесной золе так: «Ее сила подобна силе тех веществ, из которых она образовалась. Лучшей является зола дуба... Она останавливает кровь. А если просеять через тюль и пить ежедневно по утрам по 2 драма с яблочным сиропом, то поможет при болях в желудке... Если сделать примочку с золой виноградной лозы, то поможет при головной боли. Если вымыть ею волосы, то сделает их красными. Зола тростника помогает при сыпи в глазу... Зола виноградной лозы помогает при язвах кишечника. А если в смеси с уксусом положить на селезенку, то тоже поможет... Зола очага останавливает кровь, а если приложить ее с оливковым маслом и черным дегтем к опухоли, то вскроет ее. Зола дуба убивает вшей... Зола смоковницы полезна при болезни седалищного нерва».

Широко применялся в средневековой фармакопее и сваренный из золы щелок, называемый в трактате «водой золы». Амирдовлат

Геннадий Федотов

пишет об использовании ее в лечебных целях следующее: «Если промыть ею злокачественные язвы, то очистит их от старого мяса и поможет вырасти новому. А если ею сделать клизму, то поможет при старых язвах кишечника и уменьшит влажные выделения. Если же 8 драм смешать с небольшим количеством оливкового масла и выпить, то выведет свернувшуюся в животе кровь. И поможет при падении с высоты. Если выпить 18 драм, то остановит старый понос и поможет при язвах кишечника. Если же смешать с оливковым маслом и смазать тело, то поможет при потливости, болезни нервов и параличе. А если выпить, то поможет при звериных укусах».

Лечение печной золой также широко практиковалось на Руси, благо она всегда была под рукой в каждой избе. Например, в старинных лечебниках золой или пеплом рекомендовали лечить излом, то есть ушиб: «Аще у человека излом, еловый пепел смеси с желтком яичным прикладывай к излому...» Другой рецепт предлагает ушиб «прививать можжевеловым пеплом с яичным белком смеся вельми добро». Но зола золе рознь, если приходилось лечить болезни глаз, то предпочтительно было ее получать из терна: «Егда бельмо на оце, терние из лесу нажещи, пеплом посыпай, то и лакомство...»

У деревенских знахарок печная зола была излюбленным средством при лечении детских болезней. При этом они не удовлетворялись золой от какого-нибудь

одного дерева или одной печи. Если ребенок часто капризничал и плакал, его окатывали водой, настоянной на золе, которая была собрана из трех печей: избяной, горничной и банной. Для лечения более сложной болезни, так называемой стени (детской дряхлости), золу нужно было собирать уже из семи печей. Разумеется, в одном подворье столько печей не набиралось, поэтому за золой шли к соседям. Видимо, золу собирали из нескольких печей не только ради того или иного магического числа, но и по причине, имеющей определенное практическое значение для усиления лечебного воздействия. Ведь в одних домах печи топили только березовыми дровами, в других их сочетали с осиновыми, ольховыми, сосновыми и еловыми. Те же, кто победнее, чуть ли не всю зиму жгли в печах ивовый бурелом, хворост и все, что придется, порой солому, льняную и конопляную кострику. Поэтому и зола в каждой печи имела свой неповторимый состав. Смешивая вместе золу от многих печей, знахари получали порошок, содержащий целый букет минеральных солей. Подобным же образом поступали и травознаи, которые, желая увеличить лечебный эффект растений, составляли лекарственные сборы из нескольких трав. Собранную золу тщательно перемешивали в горшке или корчаге и оставляли на шестке до поры до времени. Затем ребенка купали, но не в простой воде, а собранной из девяти рек. Но поскольку столько рек не

Русская печь

всегда набиралось в ближайших окрестностях, то допускалось брать воду из девяти колодцев. Когда купание заканчивалось, ребенка не обтирали, как обычно, полотенцем, а, посыпав золой, пеленали в чистую холстину и укладывали спать на теплую печь. Как лекарственное средство золу нередко применяли в сочетании с солью. Например, при болезни горла брали щепоть золы и, смешав ее со щепотью соли, тщательно перетирали. Затем смочив палец в воде, опускали его в порошок, а прилипшие частицы соленой золы наносили на воспаленные гланды. Эту процедуру через определенные промежутки времени повторяли до тех пор, пока не наступало облегчение. Лечение болей в животе соленой золой, а также печью с горячим ржаным хлебом очень красочно описал в рассказе «Петербургский дворник» В.И.Даль: «На другое утро Иван и Григорий опять поздоровались через улицу с метлами в руках.

— Что ты? Аль неможешь?

— Нет, что-то плохо; через силу хожу — так и подводит живот.

— А ты бы натощак квасу с огурцами поел, посоливши хорошенько.

— Нет, я уж вот золы с солью выпил; авось отпустит.

Но, видимо, от золы с солью не совсем отпустило; Григорий пошел к лекарю своему, к лавочнику, и просил помощи. Тот, узнав главнейшие обстоятельства, положил Григория у себя на печь, велел ему лечь плотнее животом на горячий ржаной хлеб; накрыл больного тулупом, дал ему вы-

пить чего-то горячего и к обеду поставил на ноги».
Лечение древесным углем. Иногда крестьянские дети любили жевать и даже есть древесный уголь. Вынут из печи или утюга остывший уголек — и за щеку. Вроде бы и не очень-то вкусно, а все же ели, получая от этого какое-то непонятное удовольствие. Видимо, крестьянские дети интуитивно чувствовали полезность этого вещества, и, возможно, тяга к нему возникала чаще всего при расстройствах пищеварения. Им было невдомек, что древесный уголь уже давно использовался в медицине как эффективное лечебное средство. Он не только благотворно действует на пищеварение, но и очищает зубы, устраняя дурные запахи изо рта. Недаром древесный уголь использовался при производстве отличного зубного порошка, а также специальных пилюль и таблеток. Особо ценным для медицинских целей считался уголь, полученный из древесины липы. Недаром липовый уголь входил в I—VII издания Российской фармакопеи. Он назначался при отрыжке, метеоризме, дизентерии, диарее (поносе), туберкулезе легких и горла. Разумеется, в народной медицине древесный уголь находил такое же применение. Кроме того, опытные хозяйки всегда держали рядом с печью на всякий случай толченый уголь. Если вдруг случалось, что она или кто-нибудь из домочадцев обожжет, скажем, руку или ногу, то обожженное место смачивали водой и посыпали толченым углем. Через час-другой краснота

Геннадий Федотов

спадала, а боль постепенно утихала. Более эффективным был компресс из угольного порошка, смешанного с тертым картофелем.
Лечение опечиной. Не только уголь и зола, но даже опечина, или печина (пережженная глина, находившаяся в печной кладке между кирпичами) применялась в народной лечебной практике. Опечину перетирали в мелкий порошок, ссыпали в глиняный кувшин, плотно закрывали и хранили до поры до времени. Перед употреблением ее заваривали кипятком и давали пить при лихорадке. Если у грудного ребенка появлялись опрелости, их тут же присыпали просеянной опечиной, и болезненное раздражение кожи довольно быстро исчезало.
Лечение дымом. То, что дым сжигаемых растений может оказывать лечебное воздействие не только при окуривании помещения, но и при вдыхании (ингаляции), было хорошо известно врачевателям древней Руси.

Еще в XIX веке на русском Севере дым применяли при лечении зоба (базедовой болезни). Пользоваться кирпичом-ингалятором можно было только в то время, когда топилась печь. От других кирпичей он отличался тем, что в середине имел небольшую лунку, в которую сыпали измельченные лечебные травы. Кирпич клали на под горящей печи и раскаляли чуть ли не докрасна. Затем осторожно вынимали и укладывали на двух холодных кирпичах, поставленных ребром на столе или на скамье. На раскаленный кирпич сыпали измельченную траву, которая тут же начинала тлеть, источая густой ароматный дым. Больной наклонялся над кирпичом и втягивал в себя дым, поднимающийся от травы. Чтобы дым подольше не рассеивался, сверху на голову больного набрасывали плотную ткань. Лечение серьезных болезней чаще всего проводилось под присмотром знахаря-травозная. Но такие болезни, как насморк и ангину, обычно лечили самостоятельно. При этом в лунку раскаленного кирпича сыпали обычную луковую шелуху. Кое-где и сейчас ингаляцию охотно применяют в сочетании с другими лечебными средствами.

Самым простым древнейшим ингалятором, с помощью которого получали дым с определенными лечебными свойствами, был обычный печной кирпич.

«ХОРОШО ЛЕЖАТЬ НА ПЕЧКЕ...»

Уж так в деревнях было заведено. Если войдет человек в избу и увидит, что хозяин средь бела дня лежит на печи, то обязательно ска-

жет такую присказку: «Хорошо лежать на печке — ножки в тепленьком местечке». На эту реплику хозяин с печки отвечал при-