Вернуться к содержанию
Русская печь
177
ожидается потепление, во время которого должен пройти тихий и обильный снег.
Всем известно, что все кошки лю­бят понежиться у теплой печки. Но бывают моменты, когда они проявляют к ней особый интерес, даже забывая выходить на охоту. Если кошка свернулась калачи­ком и лежит большую часть дня у печки или на лежанке, а то даже залезает в печурку или на шесток, то в скором времени следует ожи­дать крепких морозов. В народе так и говорили: «Кошка в печур­ку — стужа во двор». Когда на дворе стояло глухозимье и светало очень поздно, в старину печь начинали топить при лучи­нах. Такие же березовые лучины использовали и для растопки пе­чи. Горящая лучина считалась хо­рошей указчицей погоды. Если примечали, что она горит с трес­ком, оставляя много нагару, то де­лали выводы о том, что не за гора­ми сильные морозы. Лучина, ме­тающая при горении искры, пред­вещала скорое ненастье.
ДРОВА ДРОВАМ РОЗНЬ
Писатель М.М. Пришвин в одном из своих рассказов вспоминал курьезный случай, произошед­ший с хозяйкой, у которой ему пришлось когда-то квартировать. Однажды в самый разгар зимы она купила у заезжего торговца пять сажен березовых дров. Шел снег, и старичок-торговец, чтобы не тревожить хозяйку, вызвался сам уложить дрова в поленницу.
Когда костер в печи окончательно разгорится, дальнейшие наблю­дения за ним дают возможность подтвердить или опровергнуть предыдущие приметы: «Сильная тяга в печи — к морозу, слабая — к оттепели». «Если дрова горят с треском — к морозу».
«Если пламя стремится в трубу и дрова горят с шумом — к бурану». Даже цвет пламени мог сказать многоопытной хозяйке. Давно под­мечено, что красный огонь в печи — к морозу, а белый — к оттепели. Чем сильнее на дворе трещали морозы, тем больше расходова­лось дров, чтобы согреть избу. Печь казалась хозяевам ненасыт­ным и прожорливым существом:
Стоит Матрена, Здорова, ядрена, Пасть открывает, Что дают — глотает.
Даже самые богатые и запасли­вые хозяева в сильные морозы го­ворили с грустной усмешкой: «На дворе мороз, а в кармане денежки тают».
Пока на дворе стояла относитель­но теплая погода, хозяйка стара­лась топить печь оставшимися еще с прошлого года осиновыми дровами. Но «...в декабре, когда начались настоящие морозы, — вспоминает писатель, — как мы ни топили осиновыми дровами, прохолодило дом сразу. — Ну, — сказала однажды хозяй­ка, — с завтрашнего дня принима-
178
емся за березовые дрова, эти уж не подведут, а осина — не дрова, осина — прах».
Однако у поленницы, сложенной торговцем, выяснилось, что вме­сто березовых в ней уложены оси­новые дрова, припорошенные для маскировки снежком. «Итак, — заключает писатель, — благочес­тивый старик целых пять сажен осиновых дров расписал под бе­резовые».
Чтобы можно было представить потери, понесенные доверчивой женщиной, следует напомнить, что до введения метрической сис­темы сажень была равна трем ар­шинам, или 2 м 13,4 см. В быту довольно часто применяли так называемую маховую сажень, равную расстоянию между паль­цами широко распахнутых рук. Разумеется, такая сажень зависе­ла от роста человека и у каждого была своя.
Сажень дров — это поленница, имеющая высоту в одну сажень и такую же ширину. Глубина же по­ленницы определяется количест­вом рядов, выложенных из по­леньев, имеющих стандартную длину, то есть три четверти (54 см). Дрова, уложенные в полен­ницу в один ряд, называли швыр­ковыми, в два — двойником, а в три — тройником. Судя по всему, в рассказе речь идет о швырковых дровах, а поленница, проданная торговцем, имела длину 10 м 76 см при высоте 2 м 13,4 см. Известно, что дрова дровам рознь. Одна сажень осиновых дров дает почти вдвое меньше те­пла, чем березовых. Для того что-
Геннадий Федотов
бы жарко натопить печь, доста­точно сжечь всего одну хорошую вязанку березовых дров, в то вре­мя как осиновых потребуется не менее двух вязанок. К тому же осиновые дрова горят не так дружно, как березовые, и дают много золы, препятствующей го­рению. В народе так и говорили: «Осиновые дрова не варки — ма­ло жару дают». Круглый год таки­ми дровами топили печи только бедные, вроде тех, которые упо­минались в шуточной масленич­ной припевке:
Жили-были дед и баба На осиновых дровах Три полена в головах!
Березовые дрова отличаются от осиновых не только составом дре­весины, но и плотностью, они на­много тяжелее их.
Чем выше плотность древеси­ны, тем больше дает она тепла при сгорании.
Из таблицы видно, что один кубо­метр абсолютно сухой березовой древесины весит 570 кг, кубометр осины 370 кг. Соответственно, те­плотворная способность одного кубометра березы чуть ли не вдвое выше, чем у осины. Конеч­но же, когда говорится о тепло­творной способности древесины, то в расчет не входит ее кора. У березы же одна береста чего стоит! Она легко и быстро вос­пламеняется и дает гораздо боль­ше тепла, чем древесина, имею­щая ту же массу. Поэтому березо-
Русская печь
179
вое полено не идет ни в какое сравнение с другими. Каждое по­лено, покрытое берестой, имеет при себе свою растопку. Ведь в печи сначала загорается береста, а уже потом с ее помощью и все по­лено. Березовые дрова горят дружно, отчего в топливнике бы­стро возникает высокая темпера­тура, а раскаленные угли помога­ют удерживать в нем устойчивый жар. Во время топки печи легкий приятный аромат горящих бере­зовых дров распространяется по избе. Поэтому-то на Руси так лю­бят березовые дрова. Поскольку теплота сгорания кубо­метра дров различна, то обязатель­но при назначении цены учитыва­ется их порода. В то же время мас­совая теплота сгорания, зависящая от состава древесины, у большин­ства деревьев почти одинаковая. Скажем, 10 кг березовых дров да­ют примерно столько же тепла, сколько осиновые, еловые и дубо­вые, имеющие тот же вес. Исклю­чение, пожалуй, составляет сосна: она дает чуть больше тепла за счет содержащейся в ней смолы.
-------------------------------
Чем меньше плотность древе­сины, тем она быстрее загора­ется, но так же быстро сгора­ет. Причем горение сопровож­дается треском и разбрасыва­нием искр. Твердая древесина, наоборот, загорается медлен­но, но зато горит мощным и спокойным пламенем. Есть и еще одно существенное разли­чие при горении древесины твердых и мягких пород. У мяг-
кой древесины языки пламени короткие, а у твердой — длин­ные. Поэтому твердую древе­сину предпочтительнее сжи­гать в больших просторных топливниках.
Как известно, когда-то в Средней Азии дрова продавались на вес, за исключением хвороста, счет кото­рому вели вязанками. Покупате­ли мало обращали внимание на породу древесины, лишь бы она давала нужное количество тепла. Казалось бы, продавай пришвин­ский старичок дрова на вес, то путь к мошенничеству у него был бы отрезан. Но не тут-то было, и при этом способе торговли также не исключается возможность об­мана. Плутоватые южные торгов­цы дровами при случае не прочь были обвести покупателя вокруг пальца. Правда, они не маскиро­вали тополь под дуб или бук, а просто-напросто загодя насыща­ли древесину влагой. Дрова вы­мачивали несколько суток в ары­ке или ручье, затем давали обсо­хнуть сверху и только после этого везли на продажу. Для покупате­ля такие дрова невыгодны вдвой­не: мало того, что приходилось платить за находящуюся в них воду, но самое главное, такие дро­ва плохо горят и мало дают тепла. Чем выше влажность древесины, тем ниже ее теплотворная способ­ность. Эта зависимость показана в приведенной ниже таблице. Для сравнения в таблицу включены антрацит, бурый и каменный уголь, которыми русские печи не
180
Геннадий Федотов
топят. Самую высокую калорий­ность имеет антрацит, но точно такая же температура сгорания у древесного угля. Это значит, что с помощью древесного угля в топ­ливнике русской печи можно соз­давать очень высокую темпера­туру.
Теплотворная способность некоторых видов топлива
ально сушили на корню, снимая весной у комля по кругу полоску коры. Высохшие за лето деревья рубили осенью.
Однако практика показала, что пересохшую древесину так же не­выгодно использовать для топки бытовых печей, как и влажную, поскольку она очень быстро сго­рает и значительная часть тепла уходит в трубу.
В народе давно подметили, что наилучшая отдача происходит от сгорания дров, которые хранились в специальной по­леннице или в сарае-дровнике. Такие дрова принято называть воздушно -сухими.
Виды топлива
Теплота сгорания
ккал/кг
Дрова сухие
с влажностью:
до 25%
3300
до 30%
3000
до 50%
2800
Торф кусковой
влажн. 30%
3000
Торф брикетный
4000
Бурый уголь
4700
Каменный уголь
7000
Антрацит
8000
Древесный уголь
8000
Древесина разных пород деревьев различна по химическому соста­ву. Одна порода при горении вы­деляет больше летучих веществ, другая меньше. Если в древесине избыток летучих веществ, они не успевают сгореть в топливнике, поднимаются в дымоход и, оседая там, образуют сажу. Сажа или аморфный углерод — продукт хи­мического недожога летучих ве­ществ, и при определенных об­стоятельствах она горюча. Сажа, осевшая толстым слоем в дымо­ходе, может загореться и вызвать пожар. Высококалорийные бере­зовые дрова, к сожалению, выде­ляют очень много сажи. Если пе­чи топят березовыми дровами, то их необходимо чистить как мож­но чаще. Жарко, и почти не выде­ляя сажи, горят ольховые дрова. Их исстари использовали для
Сжигая сухие дрова, температуру в топливнике можно поднять только до 1000°С, хотя жаропро­изводительная способность дуба и березы, как показали исследо­вания, свыше 1500°С. Но такую температуру при сжигании дров в печи достигнуть невозможно ис­ключительно из-за различных те­пловых потерь, обусловленных конструкцией бытовых печей. Много жару дают так называемые жаровые дрова. В прошлом их ис­пользовали для плавки металла. Получали такие дрова из сухо­стойных деревьев, простоявших на корню не менее года. При мас­совых заготовках деревья специ-
Русская печь
181
топки печей в богатых городских домах, дворянских усадьбах и да­же в царских палатах. В народе ольховую древесину называли царскими дровами. Много жару дает древесина дуба, ясеня, иль­ма, а также фруктовых деревьев: яблони, груши, сливы и вишни. Особенно жарко и бездымно го­рят яблоневые дрова. Кстати, це­ну этим дровам хорошо знали не­мецкие оккупанты. Там, где им пришлось зимовать, на дрова бы­ли вырублены все яблоневые са­ды. В южных областях России древесину засохших яблонь обя­зательно заготавливали на дрова. На топливо шли даже выкорче­ванные корневища. В Тамбовской губернии был обычай на Покров (14 октября) топить печь только яблоневыми дровами. Согласно поверью, в тех домах, где этот обычай соблюдали, всю зиму бы­ло тепло.
В северных районах на топку идут также сосна, ель и листвен­ница. Тяжелая и плотная древе­сина лиственницы имеет такую же высокую калорийность, как у дуба и яблони. Однако при горе­нии древесина хвойных пород «стреляет». Поэтому во время топки за печью необходимо по­стоянно следить, чтобы выпав­шие при «стрельбе» угольки не попали на легко воспламеняющи­еся предметы.
Жарко и без копоти горят все ви­ды ив, но они очень быстро сгора­ют. Поэтому ивовых дров на одну топку уходит больше, чем каких-либо других. Любопытно, что сжигать древеси-
ну некоторых деревьев и кустар­ников было запрещено по разным причинам. Например, нельзя бы­ло жечь клен потому, что, по по­верьям древних славян, в это де­рево был когда-то «заклят» (пре­вращен) человек. В подтвержде­ние этого указывали на ветви и сучья, имеющие супротивное рас­положение и напоминающие вскинутые вверх руки. К тому же листья клена представлялись суе­верному человеку ладонями с рас­топыренными пальцами. Верили также, что неприятности ожидают тех, кто в качестве топлива ис­пользует древесину бузины. Счи­талось, что под кустом бузины, в ее корнях обитает сам черт, а так­же бесенята всех мастей, поэтому они не прощают, когда их люби­мое растение пускают на дрова. В Западной Европе бузину считали проклятым деревом, что якобы на ней повесился Иуда. Тот, кто на­рушал этот запрет, навлекал в свой дом маленьких непрошеных гостей — блох и клопов. Конечно, эта кара не кажется слишком су­ровой по сравнению с той, кото­рая обещана тем, кто вздумает то­пить печь рябиновыми дровами. Поскольку рябина повсюду счи­талась очень мстительным дере­вом, нарушавшего запрет ожидала неминучая смерть. И надо только порадоваться, что деревья, на со­жжение которых наложено табу, большого значения как топливо не имеют.
Однако вернемся к рассказу М.Пришвина. Из него следует, что зимой хозяйка, у которой он квартировал, топила печь березо-
182
Геннадий Федотов
выми дровами, а в межсезонье — поздней осенью и, видимо, ран­ней весной — осиновыми дрова­ми. И в этом есть глубочайший смысл. За зиму, пока печь топится березовыми дровами, дымоход довольно изрядно зарастает са­жей. Когда же с потеплением печь переводят на осиновые дрова, са­жа в дымоходе начинает посте­пенно исчезать. Этот феномен объясняется тем, что осиновые дрова не только сами не образуют сажу, но способствуют удалению из дымохода той сажи, которая образовалась от сжигания других дров.
При полном сгорании древесины в печи остается зола, состоящая из минеральных веществ. Древе­сина одной породы дает больше золы, а другой меньше. Это свой­ство древесины специалисты на­зывают зольностью. Высокая зольность дров ухудшает их горе­ние и способствует образованию головешек, называемых специа­листами механическим недожо­гом. Когда в процессе горения по­стоянно образуется много золы, она препятствует доступу кисло­рода к древесине и не дает ей го­реть. Высокую зольность имеет мягкая древесина лиственных по­род, например тополя и ивы. Что­бы золистые дрова сгорали пол­ностью, за ними необходим осо­бый присмотр: их чаще шуруют кочергой, стряхивая образующу­юся золу, и вынимают из золы утонувшие в ней головешки. Постепенно дрова в современных бытовых печах уступают место более высококалорийному топ-
ливу — каменному углю и газу. Однако, как считают ученые, яв­ление это временное, поскольку эти горючие полезные ископае­мые невосполнимы и запасы их с каждым годом истощаются. Нас­тупит пора, когда подземные кла­довые окажутся совсем пустыми. В то же время дровяному топливу такая участь не грозит, его можно возобновлять бесконечно до тех пор, пока над землей светит солн­це. Например, быстрорастущая ива может давать ежегодно двена­дцать тонн древесины с гектара. Когда-нибудь об этом придется вспомнить. Так что столь привыч­ные всем дрова — не только топ­ливо прошлого, настоящего, но и будущего.
Травянистое топливо. В безлес­ных районах России топить рус­ские печки дровами могли позво­лить себе лишь очень состоятель­ные люди. В основном же в каче­стве топлива использовалось то, что давала местная природа. Ча­ще всего это были травянистые растения. Во время жатвы загота­вливали солому, связывая ее в ту­гие снопы. Весной, летом и осе­нью собирали на пастбищах, до­рогах, выгонах и всюду, где про­ходил скот, кизяки и «яблоки» (засохший коровий и конский на­воз). В некоторых районах навоз смешивали с рубленой соломой, глиной и угольной пылью. С по­мощью деревянных пролеток из этой массы формовали брикеты, которые сушили на солнце, а за­тем убирали под навес. Осенью заготавливали тростник и бурьян. О таком несколько непривычном
Русская печь
183
для жителей лесных краев топли­ве В. Даль писал: «Бурьян, круп­ноствольные травянистые сорные растения, кустовая трава на зале­жах и задворках. Бурьян косят на топливо... Бурьянистое растение — крупное и деревянистое, кусти­стая коренастая трава, многолет­няя от корня». Среди «бурьяни-стых» растений наиболее пригод­ны для топки печей деревянистые стволы репейника или лопуха, который, видимо, не зря в старин­ных загадках сравнивается даже с дубом: «Стоит дуб вялый, в нем сидит черт-дьявол; кто ни подой­дет, так не отойдет». На топливо шли также стебли чернобыльни­ка (полыни обыкновенной), ку­пыря, дудника, кипрея (иван-чая), крапивы, чертополоха, бор­щевика и других высокорослых травянистых растений. Высушен­ные стебли связывали в плотные пучки толщиной примерно 15— 20 см. Чтобы они имели одинако­вую длину, обрубали лишние кон­цы на колоде. Хранили травяни­стое топливо в штабелях в сараях, под тростниковым или соломен­ным навесом. Иногда бурьян за­готавливали на зиму даже в тех местах, где была возможность то­пить печи дровами. Правда, там он использовался как хорошая растопка. Во многих южных рай­онах в качестве топлива исполь­зовали также тростник — высо­кий злак с деревянистым трубча­тым стеблем и густой метелкой на вершине. Тот самый злак, о кото­ром в известной народной песне поется: «Шумел камыш, деревья гнулись...» Вопреки правилам бо-
таники, тростник в обиходе до­вольно привычно называют ка­мышом. Другим травянистым то­пливом, заменяющим дрова, и не только в безлесных районах, в те­чение многих столетий был торф. Уже в XII—XIII веках была нала­жена добыча торфа — топлива, состоящего из погибших расте­ний, частично разложившихся в условиях болота.
Торф использовался не только в русских печах, но также в ото­пительно-варочных печах, так называемых голландках и шведках, топливники которых не имели поддувала. По тепло­творной способности торф приближается к дровам.
Озабоченный проблемой отопле­ния жилых помещений на южных окраинах России, Петр I писал в одной из своих инструкций азов­скому губернатору: «В азовских лугах и иных местах, в ближних и дальних, по крайней мере искать торфу, которое зело будет исполь­зовать в тамошних бездровных местах; также и людей приучать (пока торф не сыщется), чтобы употребляли камыш (которого зело много) вместо дров...» Но и в лесных районах Петр I рекомен­довал «искать всемерно торфу, чтобы было подспорье дровам». В степных районах Украины для топки печей широко использова­лась солома. Печи ею топили не только в крестьянских избах, но и в домах помещиков. Например, соломенное отопле-
184
Геннадий Федотов
ние было у прославленных Н. Го­голем старосветских помещиков Афанасия Ивановича и Пульхе-рии Ивановны: «Комнаты доми­ка, в котором жили наши старич­ки, были маленькие, низенькие, какие обыкновенно встречаются у старосветских людей. В каждой комнате была огромная печь, за­нимавшая почти третью часть ее. Комнатки эти были ужасно теп­лы, потому что и Афанасий Ива­нович и Пульхерия Ивановна очень любили теплоту. Топки их были все проведены в сени, все­гда почти до самого потолка на­полненные соломою, которую обыкновенно употребляют в Ма­лороссии вместо дров. Треск этой горящей соломы и освещение де­лают сени чрезвычайно приятны­ми в зимний вечер...»
ЗАГОТОВКА ДРОВ
Народная пословица гласит: «В лес не съездишь, так и на печке замерзнешь»; «Не хочешь холоду, полюбишь лес смолоду» — вторит ей другая. У хорошего хозяина всегда был запас топлива на два, на три года, а то и больше. Дрова, аккуратно уложенные в поленни­цы, за это время высыхали на­столько хорошо, что в печи быст­ро загорались и выделяли при го­рении много жару. Те же, кто не имел запаса дров, вынуждены бы­ли топить печь «сырником», то есть дровами из свежесрублен-ных деревьев. Разумеется, такие дрова с трудом разгорались и го­рели как бы нехотя, дымили, а по-
Как топливо солома не утратила своего значения и по сей день. В Западной Европе из соломы да­же стали производить прессован­ные брикеты для отопления жи­лых помещений. Это топливо ока­залось выгодным во многих отно­шениях: во-первых, один кубо­метр соломенного брикета дает столько же тепла, сколько 30 лит­ров дизельного топлива; во-вто­рых, солома является экологиче­ски чистым топливом, поскольку не выделяет при сжигании вред­ных для человеческого организма веществ, и, наконец, намного де­шевле, чем дизельное топливо, газ, уголь и дрова; в-третьих, в от­личие от них, соломенное топливо можно постоянно возобновлять.
рой и гасли: так что особого тепла от них ждать не приходилось. Од­нако большинство сельских хозя­ев все же заготавливали дрова во­время и впрок. Мало того, заго­товку топлива производили не когда придется, а в определенное время года.
Считалось, что начинать валить лес на дрова надо с середины осе­ни, когда большинство листвен­ных деревьев расстались со своей листвой и приготовились к зим­ней спячке. До самой весны так называемая «древесная влага» чуть ли не полностью уходила из древесных стволов. В лесу исче­зала надоедливая мошкара. Но

Читать дальше

Используются технологии uCoz